В конце времен - Страница 72

Извозчик по-прежнему сидел на своем месте и смотрел на путешественников мрачным изучающим взглядом. Увидев, что советник всё-таки ступил на землю, он неожиданно пронзительно закричал:

— Ннооо, пошла! — и лошади рванули с места, увозя с собой карету, самого извозчика и большую кучу чемоданов со сваленными как попало вещами.

— Стоять! — прокричал советник. — Ты куда намылился?!

Уносящийся вдаль извозчик помахал им рукой и прокричал:

— Вы за меня не беспокойтесь, я с вашими каретой и чемоданами не пропаду, мы хорошо будем жить!

У советника отвисла челюсть. Поднимая за собой вихрь из высохших листьев, карета исчезла в ночной дали, и голос счастливого извозчика очень скоро стал слабым, неразличимым, пока полностью не растворился в лесном шуме.

— Вот он, типичный оборзец нахальных извозчиков! — пожал плечами Кащей, доставая из ножен меч-кладенец. Использовать шпагоплеть он поостерегся: мало ли какое состояние у здания: лишнего взмахнешь — еще пополам перережет, владельцы до самой своей смерти будут бегать за ним и требовать заплатить за поломку памятника архитектуры начала нового сотворения мира. Хотя какие теперь хозяева? Исполосуй он это здание, как свежий хлеб, на ровные вертикальные ломтики, никто и словом не обмолвится — нет никого рядом, чтобы словами сорить. Вот только домик может не выдержать острого к себе отношения и завалить резчика тоннами деревянных брусьев. Жаловаться потом придется только на себя. Так что — меч, и только меч!

— Зайдем в гости?

— К кому? — Советник спросил скорее для того, чтобы услышать свой собственный голос и определить: не сказывается ли его страх перед навалившимися на них неприятностями на его обычно спокойной речи. — К засохшим мухам-тараканам? Или к поселившимся здесь призракам?

— А какая разница? — пожал плечами Кащей. — У нас нет выбора после того, как извозчик не стал ждать милостей от природы и самостоятельно осчастливил себя нашими вещами. Если есть желание — догони его и передай от меня пару ударов в челюсть, я потом тебе верну. Советник пристально посмотрел в глаза невозмутимого Кащея, не выдержал и устало усмехнулся.

— Всё равно стоять здесь я не намерен, — воскликнул Доминик, тревожно посматривая по сторонам, — а идти куда-то среди ночи — гиблое дело: попадется еще одна стая — нам каюк!

— Дело говоришь, — согласился Кащей. — Когда волки очухаются и решат нанести ответный удар, нам лучше не стоять в открытом поле.

— Змейго, не дави на психику, она и так подавлена! — взмолился советник. — И так ничего понять не могу из происходящего!

— А этого никто из нас троих не понимает, — ответил Кащей. — Ну что, войдем да разузнаем, что к чему. Вдруг нам повезет и мы познакомимся с очаровательным привидением, которое сначала нас накормит-напоит, и только потом вечным сном спать уложит?

— Змейго!

— Да брось ты переживать!

— Оставили нас на верную погибель…

— Ты не прав: аборигены просто-напросто взяли от нас вещевые жертвоприношения в свою пользу, и теперь нас никто не тронет, пока не встретит. Пошли, что ли, чего стоять, глаза мозолить?

— Кому?

— Да хоть кому…

Шурша сухими листьями, они направились ко входу в здание.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Двери, как ни странно, оказались хорошо смазанными и даже не пикнули после того, как их отворили. Кащей, ожидавший услышать бьющий по нервам пронзительный скрип, не сразу поверил в то, что кто-то поддерживает петли в идеальном состоянии. Причем только петли и ничего более, потому что ни пыль, ни листья, ни паутину не убирали здесь приличное количество лет, и на полах хорошо отпечатались следы тех, кто был в здании после его запустения.

— И долго ты будешь дергать ее туда-сюда? — Советник некоторое время понаблюдал, как Кащей проверяет бесшумность петель, и на второй минуте не выдержал. Доминик смотрел на действия Кащея, как на неведомый ритуал, положенный при входе в подобные места, ему и в голову не пришло, что тот просто не верит собственным ушам.

— Ладно, пошли! — Кащей оставил дверь в покое. Доминик посветил фонариком, который успел снять с кареты до ее экстренного отбытия в сокрытое ночной темнотой неведомое, и тусклый огонек осветил ближние три-четыре метра коридора.

На полах — неровный слой пыли и многочисленные следы: кто-то уже заходил сюда, предположительно — ранее проезжавшие путешественники.

«Может, кто-то из них и смазал петли? — дошло вдруг до Кащея. — Пыль еще можно вытерпеть в походе, но вот скрип…»

— У меня такое чувство, — сказал он, — что здесь работает приличной мощности конвейер по получению бесплатной гуманитарной помощи населению от приезжих. Всё давно поставлено на поток, и мы просто-напросто его новая безликая порция.

Поскольку в самом лучшем и светлом царстве тяжелый физический труд считается недостойным… как и труд вообще, то лишенное новых предметов быта и роскоши население отбирает их у приезжих под предлогом, что от путешественников не убудет — у них дома этого добра предостаточно. Подумаешь, несколько чемоданов и карета. Всё равно тут волки бродят, того и гляди съедят. Зачем добру зря пропадать?

Кащей шагнул вперед.

Следы прежних «охотников за привидениями» отчетливо показывали, что желания уходить в глубь здания ни у кого из них не возникало. Самый храбрый и отчаянный сделал не больше двадцати шагов. Вероятнее всего, пытался узнать пределы собственного хладнокровия — сколько успеет пройти, прежде чем его загрызут внутренние страхи.